10 июня в пос. Затеречном Нефтекумского района прошли V районные молодежные казачьи игры. Они были организованны местным станичным казачьим обществом, духовенством православных приходов г. Нефтекумска и пос. Затеречного, а также Нефтекумским городским казачьим обществом. Около двадцати казачат соревновались в стрельбе из пневматической винтовки, а затем, разбившись на команды, с большим увлечением поиграли в пейнтбол и страйкбол, показав при этом свою ловкость, меткость и казачью смекалку.

Без сомнения, процесс складывания любой этнической группы (1) (этногенез) имеет стадиальный характер. Поэтому вопрос об исторических предшественниках и предках казаков связан с выделением стадий этногенеза казаков. Ранняя история казачества, первые этапы его формирования — все это до сих пор предмет дискуссий. Однако, пожалуй, уже можно твердо сказать, что начало истории казачества следует искать гораздо ранее XVI в. Южно-русские лесостепи, степное Предкавказье, Приазовье и Северное Причерно¬морье — районы, ставшие колыбелью казачества, — никогда не пустовали. Беглецы из московских и литовских «украин» уходили не в пустое место, в степях их было, кому встретить. Общинное военно-демократическое самоуправление, устойчивый военно-разбойный и промысловый быт, особенности культуры казаков, по мнению автора, говорят о многовековой преемственности. Выстраивание однозначной линии от далеких предшественников казаков к их прямым предкам невозможно не только потому, что это будет упрощением, а потому, что это не соответствует действитель¬ности. История формирования казачества слишком сложна, чтобы быть однозначной. Пожалуй, вплоть до XV в. речь может идти только о складывании своеобразного «предказачества» или «протоказачества». Никаких серьезных оснований для выводов о существовании в более раннее время особого казачьего «народа», как прямых и единственных этнических предков современных казаков, у нас нет (2). Судя по всему, в формировании «протоказачества» принимали участие самые различные этнические компоненты. Не подлежит уже сомнению наличие древнего славянского населения «хазарских степей и лесостепей» в X-XI вв. Данники хазар: славяне-земледельцы, а также бродники, занимавшиеся различными промыслами и перевозами, составляли, видимо, весьма значительный процент населения Хазарского Каганата. Военная и экономическая мощь Тмутараканского княжества в XI-XII вв. в значительной степени обеспечивалась славяно-русским населением. Несмотря на все исторические катастрофы (половецкий натиск, монголо-татарское нашествие, господство Золотой Орды), население это, в большинстве своем, никуда не исчезло, но приспосабливаясь к определенным условиям, передавало свою культуру, язык, традиции, кровь последующим поколениям (3).
После разгрома Хазарского Каганата киевским князем Святославом в 964 – 965 гг., а затем окончательно половцами в конце XI в. к славяно-русам стали тяготеть близкие им по религии и культуре хазары-христиане. Возможно, уже в XII – XIII вв. они составляли единую этноконфессиональную общность или группу близких общностей. Нет никаких серьезных оснований вычеркивать из числа казачьих предков и «черных клобуков» (4). Они занимали ту же хозяйственно-культурную и профессиональную нишу, что и в более позднее время казаки: несли военную службу по охране границ русского государства от воинственных соседей за земельное и денежное довольствие. Известно, что в XII – XIII вв. черные клобуки подверглись мощному культурному и языковому влиянию со стороны Киевской Руси, были сильно христианизированы, но, однако, не вполне порвали со своей старой кочевой традицией и, стало быть, не были до конца ассимилированы. Вполне обоснованным выглядит мнение тех исследователей, которые относят к числу казачьих предков и половцев-кипчаков. Первое, что здесь надо отметить, это то, что половцы вовлекли в орбиту своей деятельности чуть ли не все предшествовавшее им в Причерноморье и донских степях население. Перенимая у кипчаков (5) способы организации и жизнедеятельности, цивилизационные ориентиры, древние насельники восточно-европейских степей естественно сохраняли свой физический облик и, отчасти, язык и культурные особенности. Интересно, что среди западных орд кипчаков преобладали светловолосые европеоиды. За соломенный цвет волос они и получили у русских название «половцы». Разгромив и подчинив себе древнее население восточно-европейских степей, половцы сами подверглись мощному культурно-цивилизационному воздействию со стороны покоренных народов. Серьезным было и влияние со стороны соседей-врагов – русских. По свидетельству целого ряда заслуживающих доверия источников (6), уже к началу XIII в. половцы были непременными участниками всех крупных военных и политических событий Южной и Восточной Руси. Половецкая знать и простонародье перенимали христианство, обзаводились русскими именами (хан Юрий Котянович, например), нередки были
межнациональные браки, пленение и интеграция в свои ряды большого количества людей с обеих сторон. Общая картина выглядит таковой. Монголо-татарское нашествие застало половецкий этнос «на распутье». Во-первых, западно-кипчакские орды в силу целого ряда исторических событий и политических особенностей уже сильно отличались от восточных кипчаков-куманов. Во-вторых, половцы еще не вполне «переварили» внутри себя завоеванные и подчиненные народы. В-третьих, они подверглись мощной ассимиляции со стороны Руси. Именно население половецких орд стало основным населением улуса Джучи. Монголы, завоевавшие огромные просторы, растворились среди покоренных, переняв у них язык и культуру и передав им, в конце концов, одно из своих этнических имен – татары
Население Джучиева улуса (Золотой Орды) не было и не могло быть единым. Не были вполне консолидированным этносом и численно преобладавшие в Орде половцы-татары, ставшие этническими предками едва ли не всех народов, сложившихся на территории этого государства. В таких условиях какая-то часть половцев, видимо, к тому времена сильно славянизированная и христианизированная, вполне могла участвовать в складывании «протоказачьего» этноса. Какие конкретные исторические, политические, хозяйственные, культурные факторы привели к этому? Точный ответ пока, на наш взгляд, не возможен. Вычленение группы «казачьих предков» можно, с известной долей условности, назвать первой стадией казачьего этногенеза. Вторая стадия, видимо, прослеживается в ордынский период (XIII – XIV вв.), когда в недрах огромного многоэтничного организма начинают формироваться первые «протоказачьи» общины молодых, часто бессемейных удальцов, обживающих самые опасные, пограничные районы государства. В целом в ордынский период наименование «казаки», по мнению автора, использовалось как профессиональное и групповое, но этнического характера, скорее всего, еще не носило. Говорить о каком-либо более раннем этапе собственно казачьего этногенеза сейчас вряд ли обоснованно. Приводимые, в этом отношении, «доказательства» являются либо легендарными, либо наивно-топонимическими. Одним из косвенных свидетельств недалекого этнического прошлого казаков является отсутствие у них родового членения, или этнонимов более мелкого порядка, чем общее имя (как, например, у башкир) (. Третья стадия казачьего этногенеза охватывает период XV – XVII вв., когда на историческую арену выходят самостоятельные общества азовских, донских и гребенских казаков. Здесь также следует отметить целый ряд важных моментов. Во-первых, существование особых казачьих обществ в XV в. уже достаточно хорошо подтверждается большим количеством источников. Во-вторых, необходимо отметить всегдашнюю немного¬численность (или даже малочисленность) этих обществ. В-третьих, их этническая принадлежность или ориентация точно невыяснены. Конфессионально это были, в большинстве своем, православные христиане, прихожане Саро-Подонской епархии. В-четвертых, неоспоримым фактом выглядит «подпитка» казачьих обществ пришлым элементом. Особенно мощным поток новопришлых оказался в XVI в. за счет беглых крестьян, мещан и холопов из Московского государства и Речи Посполитой. В-пятых, немногочисленные и разрозненные казачьи общества сумели выжить и сформироваться в условиях тотальной конфронтации со всеми соседями благодаря особой военной организации и поголовному вооружению, что стало одной из важнейших и ярчайших культурно-хозяйственных и психологических особенностей казаков. Таким образом, казачество на этой стадии выглядит как своеобразная метаэтническая общность (9) в период миксации
Четвертый этап формирования казачьего этноса связан с образованием особых казачьих войск, используемых российским государством для охраны своих границ, территориальной экспансии и как резерв хорошо подготовленной военной силы. Можно сказать, что дальнейшее формирование казачества происходит теперь в рамках Российского государства и русского этноса. Между населением казачьих войсковых областей и российской верховной властью устанавливаются особые, сначала договорные, а затем все более тесные отношения. Российское правительство планомерно превращает казачество в особое полупривилегированное военно-служилое сословие, одно¬временно предоставляя ему серьезные льготы и в то же время все более и более регламентируя внутреннюю жизнь казачьих войск. Взаимоотношения сторон в рамках этого этапа складываются неоднозначно. Достаточно сказать, что все крупнейшие народные восстания (т.н. крестьянские войны) в России происходили при деятельнейшем участии казаков и под руководством их вождей: И. Болотникова, С. Разина, К. Булавина, Е. Пугачева. Громадна и противоречива роль казачества в период русской Смуты начала XVII в. Казачьи атаманы: шляхтич И. Заруцкий и князь Г. Трубецкой участвовали в борьбе за верховную власть. Решающим оказался голос казачьих старшин при выборах нового царя. Все же расклад сил оказался таким, что в результате подавления упомянутых восстаний и ряда других событий (разгром Запорожской Сечи,
подавления бунтов яицких казаков) казачья вольница оказалась уничтожена. Казачество было вовлечено в орбиту общероссийских и общерусских процессов, складывание казачьей «нации» практически прекратилось. Планомерная, сознательная политика российской власти (переселения, организация новых войск, регламентация их деятельности, верстание в казаки), а также все более полное вовлечение казаков в строй общерусской жизни (развитие экономических связей, культурный обмен, использование русского литературного языка, государственная служба, совместная военная жизнь и многое другое) привели к значительному стиранию различий между частями русской нации и иссяканию процесса казачьего этногенеза.

https://www.youtube.com/watch?v=qauPdLMbph8&feature=youtu.be

Рубеж конца XX — начала XXI века ознаменовался напряженными поисками казачеством своего собственного, утраченного в горниле революции и «мясорубке» Советов, подлинно казацкого пути. Что есть казак? Кто он — социальный служащий (воин, опричник, пограничник и т. п.) или же казак это прежде всего казак, то есть полноправный, а потому национальнообязанный представитель самобытного казацкого племени?

Вся история России сделана странным народом?

«Фактор этничности казачества» — так для краткости назовем означенную выше проблему — на протяжении всей истории России вызывал непримиримые идеологические столкновения российских интеллектуалов, генетически не имеющих никакого отношения к казачеству.

Наш обзор фактора этничности казачества следует начать с упоминания о научном труде известного историка, научная репутация которого в смысле апологетики казацкой самостийности абсолютно беспорочна, ибо он глубоко, последовательно и по-своему ярко не любил казачества.

Николай Иванович Ульянов, известный историк Русского Зарубежья, создал подлинно антиказацкий шедевр — основательный историографический опус «Происхождение украинского сепаратизма». В этом предельно идеологизированном труде есть немало размышлений о «хищной природе казачества», обильных цитат из польских источников, сравнивающих казаков с «дикими зверями». С особым сладострастием Н. И. Ульянов
цитирует путевые впечатления некоего московского попа Лукьянова о землях казаков: «Вал земляной, по виду не крепок добре, да сидельцами крепок, а люди в нем что звери;... страшны зело, черны, что арапы и лихи, что собаки: из рук рвут. Они на нас стоя дивятся, а мы им и втрое, что таких уродов мы отроду не видали. У нас на Москве и в Петровском кружале не скоро сыщешь такого хочь одного».

Таковым описанием поп Лукьянов «наградил» казацкий городок Хвастов — атаманскую ставку прославленного казацкого вождя Семена Палея. Логично домыслить (хотя этого напрямую и нет в тексте Н. И. Ульянова) — уж коль скоро в Хвастове у самого Палея все казаки сплошь «звери и уроды», то что же говорить о более заурядных, так сказать, более близких народу представителях казацких станиц?

Мнение Н. И. Ульянова и попа Лукьянова можно было бы подкрепить еще десятком подобного же сорта цитат из эпистолярного наследия российских интеллектуалов как дореволюционного, так и советского периода истории России (достаточно вспомнить, например, в каком стиле высказывались Лев Троцкий и Владимир Ульянов-Ленин, клеймившие казаков как «зоологическую среду»). Это один полюс мнений.

«Портрет А. В. Суворова», Никола-Себастьян Фросте, 1833—1834 годов«Портрет А. В. Суворова», Никола-Себастьян Фросте, 1833—1834 г.

Другой полюс представлял, например, русский генералиссимус Александр Васильевич Суворов, восторженные суждения которого о казаках общеизвестны. Именно Суворов вместе с князем Потемкиным сумели убедить Екатерину II прекратить в отношении запорожских казаков политику «тихого геноцида», переселив оставшихся после разгрома Запорожской и Новой Сечи запорожцев на Кубань. Так на Кубани возникло сорок казацких станиц, из которых 38 получили традиционные наименования куреней Запорожской Сечи.


«Казакофилом» был, бесспорно, Лев Николаевич Толстой. Этот выдающийся писатель, идеолог и философ неоднократно высказывал мысль о том, что Россия как государство — в неоплатном долгу перед казаками.

Приведу лишь наиболее известное из высказываний Льва Толстого: «...Вся история России сделана казаками. Недаром нас зовут европейцы казаками. Народ (очевидно, что имеется ввиду русский народ. — Н. Л.) казаками желает быть. Голицын при Софии (канцлер Голицын при правлении царицы Софьи Романовой. — Н. Л.) ходил в Крым — осрамился, а от Палея (тот самый казачий атаман Семен Палий из Хвастова. — Н. Л.) просили пардона крымцы, и Азов взяли всего 4000 казаков и удержали, — тот самый Азов, который с таким трудом взял Петр и потерял...»

Позитивная или отрицательная оценка казачества тем или иным русским интеллектуалом, по-видимому, зависела от того, насколько позитивно или отрицательно оценивал этот интеллектуал собственно русскую жизнь во внутренних областях страны.

Показательна в этом смысле психологическая реакция на пребывание в среде казачества известного путешественника по Дальнему Востоку Михаила Ивановича Венюкова, уроженца мелкопоместной дворянской семьи из села Никитского Рязанской области. В своей работе «Описание реки Уссури и земель к востоку от нее до моря» М. И. Венюков пишет: «...Во все время моего путешествия по Сибири и Амурскому краю я сознательно пытался уклониться от постоя или даже ночевки в домах здешних казаков, предпочитая всякий раз постоялые дворы, казенные учреждения или, по необходимости, избы русских переселенцев. Пусть в казачьих домах и богаче, и чище, но мне всегда была невыносима эта внутренняя атмосфера, царящая в семьях казаков — странная, тяжелая смесь казармы и монастыря. Внутренняя недоброжелательность, которую испытывает всякий казак к русскому чиновнику и офицеру, вообще к русскому европейцу, почти нескрываемая, тяжелая и язвительная, была для меня невыносима, особенно при более-менее тесном общении с этим странным народом».

Примечательно, что эти строки о «тяжелом и странном» народе писал весьма дотошный и объективный исследователь, который совершил свое путешествие по Уссури в окружении тринадцати казаков и только одного «русского европейца» — унтер-офицера Карманова.

В революционных событиях 1917—1918 годов в казацких воинских формированиях не произошло ни одного случая бессудной расправы рядовых казаков с казацким офицером. В русских же полках в эти годы подобные инциденты исчислялись десятками, если не сотнями. На русском флоте, где казаков вообще не было, офицеров расстреливали, топили, подымали на штыки еще в бóльших масштабах, чем в сухопутной армии.

В свое время замечательный этнолог Лев Николаевич Гумилев ввел в научный оборот понятие этнической комплиментарности (две категории: положительная и отрицательная), которая определялась исследователем как ощущение подсознательной взаимной симпатии (или антипатии) этнических индивидуумов, определяющее деление на «своих» и «чужих».

Есть в нашей стране совершенно особая группа людей, отличающаяся своими традициями, культурой, особенным мировосприятием. Эти люди – казаки. Они участвовали в создании самых значимых страниц истории нашей страны, их всегда сопровождало множество легенд и загадок. Отношение к казакам у многих неоднозначное, и взгляд общества на них много раз менялся за минувшие столетия. До сих пор идут горячие споры и об их происхождении, и об их роли в истории, и даже о значении самого слова «казак». Единственное бесспорное утверждение, касающееся казаков: это люди с особым духом, особой ментальностью. Казак — это не только происхождение, одежда, оружие, тактика ведения боя, обычаи. Это определенный образ мышления, особый уклад жизни — всё то, что составляет стержень человека.
За последний век, в изобилии насыщенный переменами, значительная часть населения нашей страны сменила место жительства, многие люди уехали далеко от родины своих предков. Но, где бы ни жил человек, он старается помнить свои корни. Люди, соблюдающие давние традиции предков, всегда будут стремиться к объединению с себе подобными. Поэтому не удивительно, что в наши дни можно наблюдать новую волну подъема культуры казаков, увеличение количества их объединений и числа людей, входящих в них. В нашей области тоже есть организация, возрождающая казачество,— это Ярославское отдельское казачье общество Центрального казачьего войска. Руководитель Общества – атаман Сергей Викторович Розов – рассказал нам об особенностях жизни казаков в наших краях.
Название
Ярославское отдельское казачье общество Центрального казачьего войска
Проблема
Ярославское отдельское казачье общество изначально было создано для возрождения и развития казачества в Ярославской области и участия в работе российского казачества. Мы хотели вносить свой вклад в патриотическое воспитание молодежи, пропаганду традиционных культурных духовных ценностей русского народа. Казачество – это сила, которая всегда поддерживала спокойствие и стабильность в государстве. Это государственные войска, которые предупреждают террористические акты, помогают в ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.
Задачи
Наши основные задачи — это проведение патриотических акций, пропаганда исторического наследия, а также создание и развитие кадетского движения. Очень важный момент – наши взаимоотношения с церковью. Говорят, что «казак без веры – не казак!» Поэтому в каждом казачьем отделении есть свой духовник, также есть общий для всех священник. Духовник казачьего общества назначается архиереем. Наша задача во взаимодействии с церковью: совместно организовывать историко-патриотические акции, поддерживать порядок на религиозных мероприятиях.
Путь к успеху
Де-факто организация была создана в 1996 году, но де-юре как некоммерческое объединение, в новой редакции, она оформилась только в 2011 году. Теперь мы — Ярославское отдельское казачье общество Центрального казачьего войска во главе с генералом Налимовым Валерием Ивановичем. Это наш атаман, который назначен приказом В. В. Путина. Президентом России ему присвоен и генеральский чин. Центральное казачье войско вошло в государственный реестр, а старшие офицерские чины в нем присваивает полномочный представитель Президента в Центральном федеральном округе Александр Дмитриевич Беглов. Мы действуем в тесной связи с администрацией области. Устав общества обязательно согласуется с Губернатором. И в каждом местном отделении должен быть представитель от местной администрации, согласованный с ней.
В русле пропаганды исторического наследия мы организуем конкретные мероприятия. Не так давно мы проводили историко-патриотическое мероприятие под Григорьевским – совместно с церковью и местной администрацией. Посвящено оно было освобождению района в 1609 году от польских интервентов, в котором участвовали казаки. Тогда на этом месте была знаковая битва с захватчиками,: благодаря ей освободили Ярославль, и после этого он больше не был захвачен. В грамоте так и было сказано: «совместное освобождение северным ополчением с казаками».
Казачество издавна присутствовало в ярославском регионе, хотя исторически оно было размещено на границах страны. Но потом часть его сместилась в центральные области, в том числе и в нашу. В Ярославле казаки главным образом занимались охраной основного торгового пути того времени – Волги в качестве вольнонаемных военных. Наверное, эту деятельность казаков можно сравнить с функцией современных частных охранных предприятий. Здесь они передвигались не на конях, как нам подсказывает привычный стереотип, а на стругах или пешим ходом.
Сыграло свою большую роль казачество и в войне 1812 года. Наполеон тогда тоже привел с собой поляков как военную силу. Но донские атаманы смогли сдерживать 700-тысячную армию французского императора целых три месяца, пока она продвигалась к Москве, имея всего 40 тысяч человек, пока Наполеон не подошел к столице вплотную. Там его уже встречало русское войско, в том числе ярославские казаки, которые принимали участие и в Бородинской битве. У нас под Рыбинском есть село Арефино. В нём в 1812 году граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов сформировал Первый конно-казачий полк Московского ополчения. Дворянин тогда собрал около 700 казаков, на свои средства полностью снарядил их. Потом эти мамоновские казаки дошли даже до Австрии, пройдя в 1813–1814 годах по Германии и Франции. После этого император пожаловал камер-юнкеру Мамонову сразу чин генерала, когда ему было 23 года. Такого стремительного роста в звании не было даже у Наполеона.
Казаки принимали участие и в Первой мировой войне – две трети российской кавалерии составляли именно они, и большей частью это были донские войска. Вообще казаки традиционно поддерживали власть. Наше, ярославское отделение, было городовым. Главной его миссией в дореволюционное время была охрана порядка. В городе есть две памятные таблички, помещенные на исторически значимых зданиях, где указывается роль местного казачества в событиях 1905 года: разгон демонстрации на Первомайском бульваре и предупреждение беспорядков в «Кровавое воскресенье» — на пересечении нынешних улиц Андропова и Революционной. 87 казаков тогда противостояло 15 тысячам людей. Казаки справились с провокаторами, сумели установить порядок в городе.
Традиционно мы всегда входили в Волжское казачье войско – живем-то на Волге. А сейчас действует другой принцип деления, и нас относят к Центральному казачьему войску – так как область находится в Центральном федеральном округе.
Результаты
Сейчас казачьих обществ в нашей области несколько – есть в Переславле и Рыбинске. Они помогают местным органам правопорядка в борьбе с наркотиками, нелегальной миграцией. В Ярославле одно реестровое общество и одно автономное. В Переславле очень серьезные организации и в самом городе, и в районе. Недавно они организовывали стрельбы – это молодцы! По традиции была и каша, и песни, и оружие – все атрибуты стандартных казачьих сборов, которые мы часто устраиваем весной, летом и осенью. Они же курируют Новоалексеевскую пустынь под Переславлем – там функционируют кадетские классы, где очень серьезно подходят к тренировкам и воспитанию детей. Еще есть казачьи отделения и в Тутаеве, в Данилове, Вятском – по всей области.
Сейчас число людей, состоящих в нашей организации, составляет около 2000 человек. Активных меньше – порядка 300. Как правило, это бывшие военные, бывшие сотрудники органов внутренних дел — те, кто привык охранять порядок в обществе, кому это небезразлично.
Ресурсы
Мы в своей работе используем личные средства – свои деньги, своё время. Нам помогает церковь. Историко-патриотические мероприятия организуем совместно с музеем истории. Также музей нам помогает в выпуске брошюр, устройстве выставок.
Мы плотно взаимодействуем с администрацией области. Например, недавно нам выделили средства на проведение спартакиады в Кантемировской дивизии – одной из лучших в России по материально-технической базе и профессиональной подготовке, из 2500 служащих в ней около 1000 казаков.
Казаки – прежде всего государственные войска, и главное для казаков – охранять порядок в обществе и поддерживать государство.

25 мая 2017 года в выставочном зале государственного архива Ставропольского края состоялась презентация историко-документальной выставки «Казачество Ставрополья: из века в век», подготовленной государственным архивом Ставропольского края и характеризующей военную службу, традиции и быт казаков.
Председатель комитета Ставропольского края по делам архивов Елена Ивановна Долгова отметила: «Одной из главных задач выставочного проекта является ознакомление жителей края с архивными документами, разносторонне отражающими историю казачества на Ставрополье с XVII века до наших дней. Он имеет ряд особенностей:

1. В рамках краевой акции выставка проводится одновременно государственным архивом Ставропольского края и муниципальными архивами Апанасенковского, Благодарненского, Изобильненского, Кировского, Красногвардейского, Курского, Труновского, Шпаковского районов и городов Ессентуки, Минеральные Воды.
2. Впервые среди организаторов выставки Российский государственный архив социально-политической истории (Москва), которым предоставлены архивные документы о малоизвестных страницах истории казачества начала XX века, отражающих наиболее сложный период в отечественной истории, когда в годы Гражданской войны значительная часть русского казачества была подвергнута жестоким репрессиям.
3. Впервые среди участников выставки Синодальный комитет Русской Православной Церкви по взаимодействию с казачеством, Государственная публичная историческая библиотека России, краевое общественное движение «Ставропольское казачье войско». По сложившейся традиции в выставке также принимают участие три федеральных архива».
   

На выставке представлено более 250 архивных документов и редких печатных изданий, абсолютное большинство из которых экспонируются впервые.
Выставку открывает грамота царя Михаила Федоровича Романова терским казакам 1615 года из фондов Российского государственного архива древних актов – это одно из первых упоминаний в архивных документах о казачьем войске на Тереке.
Из Государственной публичной исторической библиотеки России представлены иллюстрации из книги немецкого путешественника Адама Олеария, изданной в Амстердаме в 1727 году.
На выставке представлены документы о заселении и освоении казачеством территории Северного Кавказа, их службе, традициях: поколенная роспись, родословная, ревизская сказка, фотографии казачьих семей и др.
Ценными экспонатами являются редкие печатные издания XIX века по истории казачества из фондов Ставропольской краевой универсальной научной библиотеки имени М.Ю.Лермонтова и государственного архива Ставропольского края.
Особое место в экспозиции занимают документы за 1917-1920 годы из фондов Российского государственного архива социально-политической истории о проведении политики «расказачивания» и переселении казаков за Терек, о Первой конной армии, значительную часть в которой составляли казаки.
Из Государственного архива Российской Федерации экспонируется выписка из протокола заседания Президиума ЦИК СССР о разрешении при проведении в 1926 году всесоюзной переписи населения в Северо-Кавказском крае отображать казаков в графе «народность».
На выставке представлены документы о подготовке молодых казаков к воинской службе в клубах и кружках «ворошиловских кавалеристов». Посетители выставки ознакомились также с фотографиями об участии казаков в празднике народов Кавказа в городе Пятигорске в 1936 году из фондов Российского государственного архива кинофотодокументов.
Большой интерес вызвали эмигрантские журналы, изданные в Париже, Канаде, США в 1930-1990-х годах, переданные на хранение государственный архив Ставропольского края в начале этого года от П.С. Федосова.
На презентации выставки присутствовали казаки, начальник отдела по делам казачества комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества Сергей Юрьевич Пальчиков, представители Тероского войскового казачьего общества, представители Ставропольского казачьего войска, Ставропольской и Невинномысской епархии, работники Ставропольского краевой универсальной библиотеки имени М.Ю. Лермонтова.
Информация предоставлена комитетом Ставропольского края по делам архивов